От частной собственности – к государственному предприятию

Революционный семнадцатый год принес неслыханные перемены в российскую жизнь, но главным образом они были заметны в крупных городах. Провинциальная Россия, в том числе и Песочня, ощущали с каждым днем лишь ухудшение жизни: в условиях инфляции постоянно дорожали все товары, особенно продукты питания. В обществе понижался уровень нравственных ценностей, усиливавшееся политическое развитие приводило к радикализму и экстремизму в общественной жизни. Да и радикальные партии, обладавшие значительным влиянием в обществе, такие, как левые эсеры и большевики, сознательно стремились к развалу российской государственности, ликвидации молодой российской демократии. Все политические, социальные и общественные процессы, характерные для России осени семнадцатого, в той или иной степени отражались на жизни песоченцев, их настроениях, хотя заботы у них были более приземленные.

В условиях осеннего кризиса власти в Песочне 8 сентября состоялись выборы волостного земства. В голосовании участвовало все взрослое население поселка – 2356 человек, а также избиратели Жилина (324 чел.) и Покрова (332чел.) Гласными (так тогда назывались депутаты представительного органа местной власти) волостного земства были избраны 32 наиболее уважаемых в Песочне человека – Ф. С. Саловский, Д. И. Линев, С. И. Потапов, А. В. Переборщикова, Ф. Н. Балабонов и другие, а также представители от фаянсовой фабрики – Егор Моисеевич Хлудневский и Алексей Васильевич Толкачев (1). Однако земство как государственно-социальный институт находилось накануне заката: придя к власти, большевики не собирались терпеть земство как систему местного самоуправления и социальной всесословной организации общества, и вскоре «прикончили» его рядом декретивных и явочных мероприятий.

Для смягчения натиска инфляции и противодействия ухудшению качества жизни рабочих и служащих фарфорово-фаянсовой промышленности России, правление Товарищества М. С. Кузнецова предпринимало на протяжении всего периода мировой войны, особенно 1917-1918 гг., ряд мер: постоянно повышались оклады служащим и расценки за выполнение конкретных работ по всему спектру рабочих специальностей, увеличивались пособия семьям инвалидов труда и войны, семьям без кормильца и другим социально незащищенным категориям работников. Так, семьям призванных на войну работников выплачивалось пособие в размере от 287 до 408 рублей в месяц (2).

На производстве в конце семнадцатого года уже явственно ощущались трудности со снабжением сырьем, топливом и материалами, сбытом готовой продукции, оборотом денежной наличности, обусловленные реалиями военного времени и распадом единого хозяйственного организма России. Тем не менее за 1917 г. Песоченская фабрика выпустила посуды 1355400 штук изделий, причем за последние четыре месяца года – 417400 штук (3). В первые месяцы восемнадцатого года объем производства даже чуть увеличился: за январь-апрель выработано посуды 433400 штук. За этот же срок товару отпущено с фабрики на 130628 рублей. Фаянсовая посуда и санитарно-технические изделия отгружались через торговые представительства (агентов) фабрики со станции Барятинская, Брянск, Калуга в несколько десятков городов России – частным торговцам-комиссионерам, обществам потребителей, продовольственным комитетам, торговым конторам кузнецовского товарищества.

Вот далеко не полный список частных торговцев (купцов), продававших изделия песоченской фабрики на протяжении многих лет и имевших, как оптовые покупатели, определенные торговые скидки и заинтересованных в наращивании объемов продаж песоченского фаянса. Этими торговыми партнерами песоченской фабрики в 1910-1918гг. были: И. Ф. Собакин, Д. О. Егоров, Л. М. Цинман (Брянск), М. И. Глезерман, А. М. Безродный, М. И. Копейкин (Витебск), З. А. Быховский (Почеп), Г. Ф. Сидоров (Радица), И. А. Ермаков, Зеленский (Дятьково), А. И. Луганский (Людиново), А. В. Флеров (Карачев), Б. Гинзбург (Смоленск). С отменой государственной монополии на торговлю, начиная с 1922 г., многие из этих купцов наладили партнерские отношения с Песочней, продавая фаянсовую посуду в условиях НЭПа (4).

Кроме частных и групповых (коллективных) потребителей фаянсовая фабрика поставляла соседним предприятиям отходы производства и непрофильные материалы: Бытошскому и Ивотскому стекольным заводам – бой капсельный и череп, Песоченскому чугунолитейному - кирпич огнеупорный и ребристый.

Определенную стабильность фабричным делам в это трудное время 1917-1918 гг. придавало то, что управленческий и мастеровой состав состоял из высокопрофессиональных специалистов, прошедших хорошую школу за время работы в кузнецовском товариществе. Управляющим фабрикой с дореволюционных лет оставался Алексей Сергеевич Лапушкин (работал на фабрике с 1899г.), бухгалтером был Василий Федорович Богатырев (стаж 36 лет), смотрителями (мастерами) были Михаил Иванович Снопов (при пульверизаторе, стаж 24 года), Дмитрий Акимович Лагузин (живописная мастерская, 30 лет), Мирон Парфенович Граблин (печатная мастерская, 43 года), Максим Яковлевич Дубяго и Семен Тимофеевич Забавников (горновой отдел, 25 и 31 год соответственно их трудовому стажу). По несколько десятилетий трудились на фабрике химик Александр Николаевич Барсов (23 года), его помощник Николай Прохорович Самойлов (17 лет), скульптор (позже смотритель мастерской) Иван Спиридонович Безсмертнов (30 лет), заведующий материальным складом Иван Федорович Кошелев (42 года) и другие кадровые мастера, техники и технологи (хотя должности их на языке того времени назывались по другому, но производственные функции соответствовали нынешним названиям (5).

Архивные документы сохранили имена десятков рабочих фабрики, чьим самоотверженным трудом держалось производство в первые годы советской власти. И от труда каждого зависело бесперебойное функционирование производства и обеспечение рабочих зарплатой и продуктами питания. Ведь в условиях широкомасштабной гражданской войны, шедшей в России в 1918-1921 гг., и проводимой большевистским правительством политики военного коммунизма, не только в народном хозяйстве, но и во всем обществе царила разруха. И справиться с нею можно было не только и не столько административно-командными методами государства, сколько воспитанием у пролетариата чувства ответственности за все, что делается на производстве.

Так было и в Песочне. Созданный еще осенью семнадцатого года из передовых рабочих фабрично-заводской комитет стал формой приобщения рабочих к управлению всеми делами на фабрике, когда она еще была частным предприятием и управлялась сыновьями М. С. Кузнецова. Первым председателем ФЗК был глазуровщик (поливщик) Александр Анисимович Пантюхов, остававшийся на своем посту рабочего лидера вплоть до 1922 года.

В январе 1918 г. Правление Товарищества разослало фабрикам и заводам письмо, в котором обрисовало бедственное положение дел в товариществе в связи с разрухой промышленности. Основными причинами, грозившими привести к полной остановке керамической промышленности в стране, назывались: невозможность доставки сырья и вывозки готового товара с фабрик, падение производительности труда и сужение ассортимента, затрудненность финансовых операций из-за закрытия частных банков, затрудненность вывоза к фабрикам глуховской глины из-за саботажа крестьян. В этих условиях товарищество, «дорожа репутацией своей фирмы, существующей уже более ста лет искренне желая не допустить прекращения производства наших фабрик, обращается за помощью к фабзавкомам рабочих и служащих, коих призывает к спокойствию, мирной и дружной работе для дальнейшего существования и укрепления фарфоро-фаянсовой промышленности» (6).

Вскоре, 24 февраля (по нов. ст.), было созвано в Москве собрание представителей от рабочих и служащих всех фабрик, торговых контор (торговель) и Главной конторы, на котором Правление представило доклад, где вновь обрисовало бедственное положение дел в отрасли. Песоченскую фабрику представляли управляющий А. С. Лапушкин, а также С. М. Гаврилов, В. А. Синицын, Г. Л. Слесарев, В. К. Соболев. Постановлений было принято много, одно специально адресовано рабочим коллективам фабрик в лице их полномочных органов – фабзавкомов: не допустить остановки производства, принять срочные меры к отправке товаров, и с этой целью «входить с ходатайством во все демократические учреждения и железнодорожные управления» (7).

Эти проблемы снабжения фабрики сырьем и сбыта готовой продукции, то накладываясь, то перевешивая она другую, лихорадили производство весь военный период. Фабрика регулярно посылала «толкачей» в Москву, в правление Товарищества, в ВСНХ, в различные губернские органы власти и другие государственные организации Калуги и Брянска, «выбивая» то железнодорожные вагоны, то различные сырьевые материалы, то оплату за произведенную и отгруженную продукцию, то повышение сдельных расценок вознаграждения за труд. Настоящими стенаниями по поводу всех этих трудностей полны документы восемнадцатого года.

Сложность заключалась еще в том, что органам советской власти в первой половине 1918 г. приходилось управлять промышленностью, не владея ею. Лишь с лета началась широкомасштабная национализация частных предприятий и целых отраслей промышленности, сначала – металлургии, машиностроения, топливно-энергетической, железных дорог, а уж затем легкой и керамической промышленности. В это время в Москве проходили многочисленные съезды представителей рабочих и служащих, которые совместно с чиновниками новых властных органов искали пути дальнейшего экономического развития страны. К сожалению, магистральный этот путь оказался и единственным: полнейшая национализация и огосударствление всей экономической жизни, от частного магазина до крупнейшего предприятия, что в условиях военного времени означало лишь «красногвардейскую атаку на капитал». Структурная перестройка всего народнохозяйственного организма и создание базисных основ нового общественного строя – социализма – были еще впереди…

Подобный съезд представителей кузнецовских предприятий, открытый 11 июня 1918 г и в котором приняли участие песоченцы А. Пантюхов и Г. Выходцев, сделал горький вывод о катастрофе всей фарфорово-фаянсовой промышленности и в целом – экономической жизни в стране. Основными факторами этого тяжелейшего положения съезд считал падение производительности труда и объемов производства, люмпенизацию профессиональных кадров в условиях голода, развал системы снабжения сырьем и реализации продукции, нерешенность вопросов собственности и права на уровне государства (8). На песоченской фабрике за 3 месяца 1918 г. по сравнению с тем же периодом прошлого года производительность труда упала на 18,8 процента (в среднем по товариществу это падение составило 42,8 проц.), а объемы производства сократились еще больше – на 20,1 процента. И хотя в относительных цифрах объем выработанной продукции в расчете за полгода (сентябрь 1917 – март 1918 г.) увеличился почти на 30 процентов, а средняя зарплата – аж более чем в три раза, в абсолютных цифрах, с учетом процессов инфляции, весь этот рост был не более чем фикцией.

Чтобы как-то приобщить рабочих к управлению производством и усилить влияние рабочих коллективов на экономическую и социальную политику предпринимателей, в первой половине восемнадцатого года повсеместно на фабриках стали создаваться комиссии рабочего контроля, которые объединялись Центральным рабочим контролем Товарищества. В состав такой комиссии на Песоченской фабрике были избраны рабочие «от станка»: точильщики Г. Т. Выходцев, Е. Д. Богданов, П. П. Фирсов, И. Г. Шишкин, столяр А. М. Савинов, а также конторщик Г. Р. Абрамов, заведующий амбаром готовых товаров П. В. Циркин (9). После национализации Товарищества с февраля 1919 г. эти комиссии были упразднены, а их дела перешли Правительственному правлению бывшего Товарищества.

Однако более чем в контрольных комиссиях (контролировавших распоряжения управляющего Лапушкина), трудящиеся фабрики были заинтересованы в решениях расценочных комиссий, которые устанавливали расценки (ставки) всех основных рабочих специальностей за выполнение конкретных работ, а также нормы выработки и оклады служащих. Как это ни странно, расценочная комиссия по расценке живописных работ по Песоченской фабрике заседала в Москве, в здании Правления товарищества, 8 июля 1918 года. Для этой цели в столицу из Песочни приехали представитель фабзавкома А. А. Пантюхов, управляющий А. С. Лапушкин, представители от рабочих И. Г. Куракин, Г. Т. Фичуров, А. М. Медников, В. А. Синицын. Они совместно с представителем Товарищества Т. С. Харитоновым установили нормы выработки и расценки на живописную разделку и другие операции по декору столового сервиза на 12 персон, что включало количество рисунков от 1 до 286 шт. и на производство этих работ требовалось затратить от полутора до четырех дней. На выработку многопредметных умывальных приборов с разделкой золотом и отводкой рисунков требовалось от полутора до трех дней. Так же были установлены нормы и расценки на машинное крытье, пульверизатор и по трафарету, за работу штемпелем и фотопечать (10).

Согласно архивным документам, среди 89 живописцев, занимавшихся декорированием песоченских товаров в 1918 г. были настоящие виртуозы, которые за восемь месяцев выполняли живописную разделку многих тысяч изделий: Алексей Медников – 3134 шт., братья Иван и Александр Куракины – 3631 шт., сестры Анна и Анастасия Лагузины – 2067 шт., Андрей Тарасов – 2578 шт., Евдокия Зимина – 2298 шт., Яков Тарасов – 2560 шт., Алексей Егоренков – 2329 шт., Григорий Фичуров – 3966 шт., Иван Голованов – 1638 изделий (11).

Отличной производительностью славились плетельщицы сухарниц многих фасонов Наталия Щербакова, Агафия Саловская, Наталия Потапова, Анна Брынцева, Наталия Корчагина, Анна Болашова, Ольга Обухова, Анна Гапонова, Акулина Петухова, Матрена Марочкина, Наталия Жмакина, Анна Суравцова, Антонина Дынина, Федосья Кирютина, Наталия Савинова, и еще несколько десятков мастериц, занимавшихся изготовлением на прессах значительного ассортимента изделий. Нормы выработки были довольно велики. Так, за рабочую смену мастер должен был выработать 17 штук чайников «репкой», или столько же кувшинов (12).

Формы для изготовления изделий методом прессования и отчасти литья создавали в эти годы скульпторы Афанасий Михайлович Янин, Константин Ефимович Ефимов, Михаил Николаевич Фролов, Семен Иванович Кирютин, возглавлял скульптурное отделение много лет Иван Спиридонович Безсмертнов, трудившийся на фабрике с 1887 г. Несколько лет на фабрике работал скульптором венгр Ласло Сабо, попавший в русский плен на мировой войне. О нем известно, что он закончил императорскую Академию художеств в Вене, был призван в австрийскую армию, а «практику» по специальности ему пришлось проходить на Песоченской фабрике. Кроме него, разнорабочими на фабрике трудилось еще 20 пленных – немцы, венгры, австрийцы, румыны в возрасте от 20 до 40 лет (13).

Технический обзор фабрики, составленный в апреле 1918 г., в общих чертах характеризует основные фонды предприятия на момент национализации: 12 горнов и 8 муфелей для обжига посуды, 2 печи для варки алебастра и глазури. Горны №1 и 3 обжигали полуфабрикат, изготовленный на 23 машинках, горн №2 обслуживал отделение лепнины и литья форм из алебастра, при горне №4 – точка пластов и чистильное отделение, 8 машинок для оформления тарелок (14). Отдельно располагалось кирпичное отделение (цех) во главе с Гавриилом Ивановичем Калиничевым, производившее несколько видов муфельного (огнеупорного) кирпича – аршинный, кабанчиком, брусковый, доски, желоба, заслонки для муфелей, а также кирпич обыкновенный и ребровый десятифунтовый (15)

…И так, 28 июня 1918 г. Совнарком РСФСР принимает один из основных декретов, согласно которому национализировались предприятия ряда жизненно важных для молодого государства отраслей, - горной, металлургической, текстильной, цементной, стеклянно-керамической, железнодорожный транспорт и т.д. Статья 21 этого закона объявляла собственностью государства «все предприятия акционерных обществ и товариществ на паях, владевших стекольными, хрустальными, зеркальными, фарфоровыми, фаянсовыми, посудного, бутылочного и химического стекла, гончарными, изразцовыми, керамиковыми (так в тесте – А. Б.), майоликовыми и терракотовыми, заводами, с основным капиталом не менее 500 тыс. рублей (довоенных ценах)» (16). Однако впредь до особого распоряжения ВСНХ все национализированные предприятия признавались находящимися в безвозмездном арендном пользовании прежних владельцев; правления и бывшие собственники финансируют их на прежних основаниях. Служебный, технический и рабочих персонал предприятий, равно как директора и члены правлений, объявлялись состоящими на службе у РСФСР и не имели права оставлять свои посты.

Для оперативного руководства предприятиями отрасли и перехода на новые основы управления, теперь уже государственного, всей керамической промышленности страны при ВСНХ был создан Главный комитет стекольной и фарфорово-фаянсовой промышленности (Главстекло). Однако всю вторую половину восемнадцатого и начало девятнадцатого года во главе правления Товарищества все еще стояли и определяли положение дел сыновья М. С. Кузнецова – Георгий, Николай, Александр. Как менеджеры высшей квалификации они еще были нужны Главстеклу, о чем свидетельствует их избрание на конференции представителей кузнецовских предприятий 26 ноября 1918 г. в состав будущих директоров государственного предприятия. Однако такая двойственная ситуация, когда в управлении государственными предприятиями советской фарфорово-фаянсовой отрасли ведущую роль играли бывшие владельцы, долго продолжаться не могла. Большевистская стратегия в управлении промышленностью определялась безусловным диктатом государственных органов управления, внедрением коллегиальных начал на предприятиях, приобщением к управлению рабочих и служащих. Формами этого приобщения были не только фабзавкомы, контрольные и расценочные комиссии, съезды и совещания представителей предприятий, создание коммунистических партийных и молодежных организаций, но и выдвижение рабочих и служащих в состав заводоуправлений – коллегиальных органов управлений. Вскоре после национализации фабрики бывший ее управляющий А. С. Лапушкин был назначен членом заводоуправления, равно и выдвиженцы: от служащих – С. М. Гаврилов, от рабочих – И. С. Ерасов (17), и все важнейшие документы теперь подписывались и решения по ним принимались коллегиально.

4 февраля 1919 г. Президиум ВСНХ постановил: «Объявить все капиталы и прочее имущество всех фарфорово-фаянсовых предприятий М. С. Кузнецова, где бы оно ни находилось и в чем бы ни состояло, собственностью РСФСР». Тогда же было сформировано Правительственное правление бывшего Товарищества в составе шести человек: Н. Л. Тулупов (председатель), Е. Е. Шибаев (зам. председателя), и И. И. Калошинов, В. М. Королев, В. В. Дмитриев, В. М. Смирнов (18). Прежние директора, сыновья М. С. Кузнецова, полностью были удалены от дел в правлении Товарищества. Новая власть более не нуждалась в их услугах. Однако лишенные не только капиталов и всей собственности, в том числе и недвижимости и своих жилых домов, где они проживали с многочисленными семействами, братья Кузнецовы не озлобились, но «со скорбью сердечной покинули любимое дело» и передали его в руки трудящихся своих бывших фабрик с пожеланием плодотворно трудиться на благо национальной промышленности. Полагаю, что впервые публикуемый ниже документ дает хорошее представление о духе времени и чувствах, владевших видными русскими промышленниками Николаем, Георгием и Александром Кузнецовыми. (Об их дальнейшей судьбе известно только то, что они эмигрировали из Советской России, жили некоторое время в Риге, где управляли своей фарфоровой фабрикой, единственной, что оставалась в их собственности…)

История строками документа

Письмо бывших директоров Правления Товарищества М. С. Кузнецова рабочим и служащим своих предприятий

20 февраля 1919 г.

…Передав управление новому Правительственному Правлению, прежнее Правление уведомляет фабрику, в лице фабрично-заводского комитета, как выборного представителя всех рабочих и служащих, а также и администрацию фабрики – о сложении своих обязанностей директоров Товарищества М. С. Кузнецова.

С неописуемой и глубокою сердечною скорбью покидая дорогое и горячо любимое наше дело, в каковом всем нам пришлось потрудиться с самого молодого возраста и из какового приходится уходить, доживши до седых волос, - мы приносим наше сердечное русское спасибо всем рабочим и служащим за их совместную работу в деле Товарищества, которое великим и сознательным трудом всех рабочих и служащих расширялось под нашим ведением с каждым годом и по своим размерам выработки и продажи фарфора и фаянса по праву должно считаться самым крупным предприятием во всем мире.

На прощание с рабочими и служащими мы считаем себя обязанными выразить свою сердечную благодарность за то, что на конференции представителей всех рабочих и служащих Товарищества, состоявшейся 26 ноября 1918 г., два бывших директора – Н. М. Кузнецов единогласно, а А. М. Кузнецов большинством голосов были выбраны в число будущих директоров Правительственного Правления, чем рабочие и служащие в лице представителей на этом собрании, оценив наш труд, выразили нам свое доверие по управлению делами Товарищества и высказали свое пожелание видеть нас в числе новых директоров Правительственного Правления.

Смело гордясь этим фактом, каковой на всю жизнь не изгладится из нашей памяти, мы с сердечной болью оставляем работу в родном нам деле, и еще раз от всей души благодарим за совместную работу и оказанное доверие и желаем всем сотрудникам Товарищества столь же плодотворно работать на общую пользу дорогой всем нам национальной промышленности.

Директора прежнего Правления

Т-ва М. С. Кузнецова Ник. Кузнецов

А. Кузнецов

Г. Кузнецов

ГАКО, ф. Р-1799, оп. 1 д. 2, л. 44.

После национализации предприятие стало именоваться «Государственной Песоченской фаянсовой фабрикой» с ведомственным подчинением «Главстеклу» ВСНХ. В сложных условиях гражданской войны и экономической разрухи новым органам управления, опираясь на заводоуправления предприятий, удалось удержать керамическую отрасль «на плаву», не допустив ее полной гибели. Хотя все проблемы предыдущего времени только усугублялись, становились хроническими. О росте производства, расширении ассортимента, улучшении качества изделий, речь в документах 1919-1921 гг. не шла. Главной целью, сверхзадачей, стоявшей перед органами управления в Москве (Главстекло, Правительственное Правление) и рабочими коллективами, было – не допустить обвала, коллапса, когда уже все усилия будут напрасны, - т.е. полной остановки предприятия. Выделялись средства, пусть и ограниченные, на закупку сырья, заготовку топлива, выплату зарплаты трудящимся. Как подвиг ныне воспринимается простое событие тех тяжелых лет: смотритель (мастер) точильного отделения Иван Тимофеевич Казаков командировался в Глухов для закупки глины. Приехав в Москву, он получил в Правительственном Правлении 100 тысяч рублей и поехал в Черниговскую губернию. Закупив глину и погрузив ее в четыре вагона, он доставил ее в Песочню (19), и все это в условиях почти полного паралича железных дорог, активных военных действий на европейской части страны, разгула криминала.

Но не только война и вызванная ею разруха были разрушительными факторами экономической жизни. Не менее трагической реальностью стал голод, костлявой рукой сжимавший горло пролетариата, в том числе и песоченских керамиков. Обвальная инфляция совершенно обесценила государственную валюту – советский рубль, да в условиях военного коммунизма использование денег было крайне ограничено, хотя в документах 1919 г. они еще фигурируют. Так, на заготовку и вывозку топлива на первое полугодие фабрике требовалось 1471 тыс. руб., на выплату жалованья за этот же период – 2235 тыс. рублей. Предприятие выплатило в кассу безработных 95878 руб., в Больничную кассу – 143818 рублей (отчислялось 4 и 10 процентов от фонда зарплаты соответственно) (20).

Каким-то еще выходом из положения была возможность для работников фабрики получать в счет зарплаты фаянсовые изделия со склада и обменивать их на продукты питания в окрестных деревнях. Однако и эта кратковременная возможность «подкормиться» для песоченцев скоро стала невозможной: уже с января 1919 г. отпуск товаров с фабрики в декретном порядке был разрешен только по нарядам (поручениям) Главного управления продуктораспределения наркомата продовольствия (Главпродукт), без его разрешения товар каким-либо организациям и частным лицам отпускать было запрещено под угрозой уголовного наказания (21).

Решающую роль в обеспечении трудящихся продовольствием и другими товарами первой необходимости стали играть в эти годы потребительские кооперативы и общества, которые имели свою сеть сбытовых пунктов (склады, магазины, столовые). Эти организации получили почти монопольное право на распределение в условиях натурообмена тех скудных резервов товаров, что еще производились на действующих предприятиях и были на складах. По разрешению Главпродукта, в первой половине 1919 г. потребительские организации Москвы, Смоленска, Костромы, Калуги, Орла, Брянска и других городов получили с Песоченской фабрики фаянсовых изделий на 1345623 рубля. Не остались в стороне и местные потребители: Песоченское рабочее общество потребителей и кооператив «Труд» вывезли с фабрики два вагона фаянсовой посуды (22).

Через Калужский губернский продовольственный комитет за вторую половину девятнадцатого года коллектив фабрики (примерно 800 человек) получил следующее количество продуктов: 675 пудов соли, 529 пудов сахарного песка, 27 пудов подсолнечного масла, 108 пудов воблы, 69950 шт. папирос, 35 пудов гороха, ржи – 3211 пудов, муки – 1413 пудов, овса 36 пудов, кофе молотого – 7 пудов, а также было получено мануфактуры, т.е. тканей на 601 тыс. руб., кожевенного товару на 30700 руб., мыла туалетного 1077 кусков (23). Конечно, это была капля в море, ведь каждый работник фабрики кормил семью, и вместе с иждивенцами эти продукты необходимо было разделить на 3 тысячи человек.

Разумеется, как всегда в трудные времена (а какие еще были на Руси, от варягов до наших дней?) выручали керамиков огороды, дававшие овощи и картофель. Но ведь без других продуктов, в первую очередь, хлеба, мяса, масла, жиров, невозможно физиологическое «воспроизводство» организма, а значит, полноценная трудовая деятельность. А вот как нашли выход по снабжению работников фабрики капустой: удачливый огородник В. К. Мосейкин арендовал у предприятия землю в Нагорновском имении и высаживал десятки тысяч корней капусты, порой до 50 тысяч штук. Объем выращенного урожая был внушителен: в 1920 г. – 3344 пуда, в 1921 г. (из-за засухи) – 2775 пудов. Огородная комиссия осуществляла распределение капусты из расчета по одному пуду на едока по цене 500 рублей за пуд (24).

Рабочих по спектру специальностей на фабрике в это время трудилось (30 октября 1919 г.): точильщиков – 41, чистильщиков – 10, капсельщиков – 6, поливальщиков – 12, чистильщиков утельного товара – 20, горновщиков – 2, смотрителей горнов – 4, рабочих при мельнице – 105, скульпторов – 4, живописцев, пульверизаторщиков, декольщиков – 38, клеймельщиц – 4, печатник и гравер – по одному, а всего 872 чел. (25). Средний заработок колебался в это время: у точильщиков от 148 до 372 руб., у капсельщиков от 63 до 112 руб., у живописцев от 50 до 156 рублей.

И от всех этих людей, работавших из последних физических и психических сил, Главстекло требовало производить еще больше фаянсового товара, необходимого стране. В среднем ежемесячно на протяжении девятнадцатого года вырабатывалось от 30 до 40 тысяч штук изделий, выработка пуда фаянса обходилась фабрике в 155 рублей. Ощущалась постоянная нехватка отдельных компонентов, особенно серно-кислого кобальта; местные глины же давали утельному товару при обжиге серо-желтый оттенок и обильную «мушку». А цифры, характеризующие объемы заготовленных и вывезенных из лесных дач дров, вообще напоминают фронтовые сводки. Хорошее представление о состоянии производства и отчаянном положении работников дает документ июля 1920 г.

История строками документа

Докладная записка заводоуправления песоченской государственной Фаянсовой фабрики в Правительственное Правление объединенных заводов фарфорофо-фаянсовой промышленности

…Топлива на заводе имеется до 7 июля1920 г. и было предложено, чтобы заводоуправление приняло энергичные меры к перевозке дров 500 кубов по железной дороге с щигровской пристани на фабрику, и за это время привезено 2 поезда дров на фабрику, но с объявлением мобилизации 1894-1900 гг. у нас выбыло 140 человек, занятых этим делом, и работа остановилась на неопределенное время. Кроме того, было постановлено отправить 1 вагон шпата из Завидова и 2 вагона глины из Шереметьева, но до сих пор мы ни шпата, ни глины не получили, а материалы подходят к концу и дело с производством фабрики становится в затруднительное положение.

За июль месяц фабрика выпустила фаянса 5 горнов политых и 2 – утельных, и из этих данных видно, что производительность фабрики поднялась. Что же касается питания, то совершенно упало и рабочие чувствуют себя сильно изнуренными. В июне месяце выдано на едока по 8 фунтов хлеба, а теперь дают в июле 1 фунт на едока, и мука не ржаная, а просяная, которая не дает надлежащего питания. Кроме того, Потребкоммуна заявила, что Губпродком не даст хлеба 1 месяц.

Положение рабочих делается совершенно безвыходное. Рабочие, не имея таких заработков, чтобы платить за хлеб по 12000 рублей за пуд, проедают все свое имущ