Одежда западной части Калужской губернии (1927) Н. Гринкова(продолжение)
В некоторых же деревнях приходилось встречать сарафаны, как единичное явление, так, например, в Ближнем Натарове в сарафане ходит единственная «молодайка», вышедшая замуж «па-савецки», за коммуниста, грамотная. Ее оставили в покое, не принуждают надевать поневу только потому, что она очень самостоятельная и решительная женщина; хотя она родом из этой же деревни, но благодаря большему развитию по сравнению с общей массой она оставила поневу и костоланы. В Раменье носят сарафаны 2 женщины, одна из них «разжанёха» (разведенная), 10 лет живет в разных местах работницей, а другая прожила несколько лет с мужем в других губерниях. Зато другие, менее решительные, уступают общим насмешкам и сменяют сарафан на поневу, как это пришлось в д. Раменье, где молодуха из с. Воскресенск, в котором все носят сарафаны, пришла в дом мужа в д. Раменье и должна была под влиянием насмешек и укоров соседок снять привезенный из родительского дома сарафан и надеть поневу. При этом раменские женщины ставили ей на вид то, что она своими сарафанами смущает их мужиков, которые заставляют и своих жен одеться в сарафаны, чего женщины решительно не хотят. В Красном Холму девушки не раз жаловались, что костоланы марки, охотнее носили бы цветные ситцевые сарафаны, но их никто не носит, и потому не решаются переодеваться. Эти мелочи лишний раз подчеркивают, как сильна еще старая традиция, и с каким трудом проникают новшества в женскую среду, несмотря на усилия и сочувствие мужчин. Наиболее старинной верхней одеждой, сохранившейся в некоторых деревнях еще до настоящего времени, является так называемый «каротыш», одежда из домашнего коричневого сукна, длиной немного ниже колен. Шьется она с цельной спинкой, с фалдами на боках («каротыш на хвалдах»), т. е. со вставками в боковые швы косых кусков ткани, которые образуют на боках у талии складки. Воротник невысокий, стоячий (см. 2-3). Праздничные «каротыши» обшивались по бортам плисом и кумачом. Старые зимние дубленые шубы имели такой же покрой, с фалдами. Этот покрой верхней одежды за исключением нескольких деревень, сохраняющих наиболее старый тип одежды, почти вышел из употребления. Да и там, где он еще бытует, молодежь уже не шьет коротышей на фалдах, заменяя более модным для этих мест покроем, а именно «паддёукой» со сборами. Поддевка от «коротыша» отличается тем, что имеет отрезную спинку, и от пояса идут густые сборки на спине, вместо нескольких фалд на боках у коротыша. Передние полы, как и у коротыша, цельные. Новые зимние шубы также шьются со сборами, а не с фалдами. В летнее время верхней одеждой, главным образом, у девушек и молодых женщин, является так называемая здесь «курточка» - т. е. безрукавка (рис. 5). Более старый покрой курточки соответствует покрою коротыша, отличаясь от него только длиной и отсутствием рукавов: курточка обычно пол-аршина ниже пояса. Все старые, сильно поношенные экземпляры безрукавок в различных местах попались нам именно такого покроя, с фалдами на боках. Новые же безрукавки шьются уже не с фалдами, а со сборками, как поддевки. Безрукавка застегивается на левой стороне на одну пуговку, чаще всего сделанную из ремня. Безрукавка для этих мест явление позднейшее. Правда, во многих селениях она известна уже давно, по указаниям старух лет 20, но зато в деревнях, сохраняющих наиболее старый тип одежды, она появилась только в 1923 году (например, в д. Негово – Дальнее Натарово). Кроме того, на старухах очень редко приходилось видеть безрукавки. Праздничные безрукавки шьются чаще из хорошего домашнего сукна, темно-коричневого цвета, реже плисовые, еще реже черные ластиковые, что вполне понятно, так как в последние годы ни плису, ни ластику нет в деревне. Интересно подчеркнуть, что цвет для безрукавок преобладает черный, за исключением домашнего темно-коричневого сукна, так как получить от своих овец черное сукно не могут. В более западной части бывшего Жиздринского уезда, например, в д. Лужницы соседней волости, на ряду с безрукавками, называемыми там «коротайками», из черного сукна, известны безрукавки из серого и белого сукна (Ср. коллекцию № 336 Этн. Отд. Рус. Муз.). Полы праздничных безрукавок украшаются строчкой на машине белыми, реже цветными нитками. Интересен тот факт, что на безрукавках нет традиционных для этих мест украшений: кумача, лент, позумента, тесемок. Это лишний раз подчеркивает сравнительно новое происхождение этой одежды. Кроме бывшего Жиздринского уезда, на существование такого рода безрукавки имеем отрывочные указания из Калужского и Козельского (1). Головной убор женщин в настоящее время – повойник, сшитый чаще всего из шелка или ситца (рис. 6). Чело повойника здесь называется «налобник», боковые части - «баки», середина - «макушка», задняя часть – «задок». Налобник нашивается на кусок картона, таким образом, передняя часть повойника не ложится на голове, а твердо стоит спереди. По покрою повойник весьма близок к сороке, известной в соседних и южных уездах Орловской губ., а именно в Севском и Трубчевском, где спереди в сороку вкладывается тонкая дощечка или кусок луба, замененный здесь картоном. Налобник вышивается бусами, блестками, реже нитками, эти расшивки носят название – «елочки» (рис. 6, верхний). Очень любимыми украшениями являются мелкие, блестящие стеклянные пуговицы, которые здесь называются «шляпки»; как курьез, пришлось встретить в качестве украшения на налобнике повойника пришитые белые блестящие кнопки. К нижнему краю повойника, приблизительно над бровями, прикрепляются спускающиеся вниз снизки из бус, называемые «пукли», «пушки висучие»; в Милятинском районе этих украшений не пришлось встретить. «Пукли» состоят из большой крупной бусины на каждом виске, обшитой кругом снизкой из мелких бус (рис. 6, верхний). Кроме того, под повойник надевают особые украшения, пришитые к тесемке из холста. Эта тесемка обвязывается вокруг головы. К ней на висках пришиты небольшие (длина 5-8 см) снизки или кисточки из бисера или из дутых бус (так называемые «давкие бузы»). Эти украшения возможно сближать с известными нам височными украшениями из многих мест южно-великорусских губерний. В Шемелинкинском районе они носят название «подвисовни». Здесь «подвисовни» носят в Красном Холму, Шемелинке, Высокой Горе, Шершеневе; в Филипповке, Бахмутове и в Дубровском районе их называют «блескунки», «чуванки», «чванки». Носят их только молодые женщины, в первые два года после выхода замуж постоянно, а потом только в праздники. Разукрашенные повойники носят молодые женщины, особенно недавно вышедшие замуж – «молодайки»; старухи же носят простые, без всяких украшений, повойники. Сейчас очень редко, если только «хто уздумаеть, так пахварсить», на месте «пуклей» подтыкает «касицы» из селезневых перьев (Бл. Натарово), украшение, вообще весьма распространенное во всех южно-великорусских губерниях и известное несколько лет тому назад в Козельском, Перемышльском, Мещовском уездах Калужской губернии. В нашем районе все старухи в молодости обычно ходили с косицами, но сейчас эти косицы заменены вышеуказанными подвесками из бус. В данном случае, как обычно, украшения, получаемые дома, заменились покупными. В деревне Закрутной, около Песоченского завода, к повойнику спереди привязывают налобники, называемые здесь «налысниками», делаются они из полоски холста с нашитым белым бисером и весьма сходны с налобниками, известными из Брянского уезда. Поверх повойника надевается платок, который завязывается концами под подбородком. Над __________________________ 1) Ответы на анкету Географического Общества, №№ 209, 318. «налобником» повойника край платка образует так называемую «губачку» или «роги». Эта «губачка» получается следующим образом: когда снимают платок, то его перегибают в том месте, где должна быть эта «губачка» и крепко закатывают, когда же его наденут, то перевернут так, чтобы образовавшийся от складки маленький желобок пришелся сверху. До сих пор еще донашивают шелковые платки ярко-красного, желтого и оранжевого цвета, это самые любимые цвета, реже встречаются розовые и зеленые. Белый платок носят старухи и старые девы, или же в знак траура. Кроме того, до сих пор еще в большом почете так называемые «французские» ситцевые платки красного цвета с яркими цветами. В немногих деревнях еще доживает более старая форма головного убора, так называемая «складка». Носят его только молодухи год-два после выхода замуж в Каськове, Замошье, Высокой Горе; позднее же заменяют обычным повойником. «Складка» делалась из шелкового платка, чаще красного цвета. В платок спереди подкладывали картон («грамать какую») так, чтобы платок в виде складки стоял надо лбом. Под «складку» надевался разукрашенный повойник, который спереди, на лбу виднелся из-под «складки». Сзади концы платка скалываются на затылке и спускаются по спине. Есть указание, что в Бл. Натарове и соседних деревнях 70-летние старухи носили в молодости сходный убор из платка, называемый «кружок», который несколько отличался от вышеописанной «складки». В «кружке» платок складывался в виде полосы, шириной 3 вершка, внутрь подкладывалась бумага или картон; эта полоса обвязывалась вокруг головы таким образом, что спереди получался узел («мысы»). На темени и на лбу виднелся надетый под «кружок» повойник. Что касается кичек, то о них имеются только одни воспоминания. Ни одна из встреченных нами старух не нашивала кички в своей молодости. Некоторые указывали на тот факт, что кички носили их матери. Таким образом, исчезновение кички следует относить в этих местах к 70-80 годам прошлого века (Бл. Натарово, Дуброва). В виду того, что при расспросах о форме кички пришлось ограничиться только смутными воспоминаниями (1), трудно восстановить тип здешней кички и нет возможности сблизить ее с той или иной формой, известной нам из других мест Калужской губернии. Имеющийся музейный материал из соседних мест (дд. Лужницы, М. Савки, коллекция № 336) дает указание на то, что в 1903 г. в этих местах кички уже вышли из употребления, но сохранились еще у старух в памяти. Отдаленным отголоском, может быть, когда-то бывших здесь рогатых кичек можно считать вышеприведенное название «роги» для особого способа надевания платка. На ярмарке в Песочне приобретены нами два экземпляра сорок без кичек из деревни Александровка (Поляковка) и с. Закрутое Шемелевской волости. Эти сороки имеют очелье из серебряного галуна, задняя часть сороки из розовой шерстяной материи. Форма самой сороки – суживающаяся кверху, с завязками. Продавец указывал, что их носят также в д. Большая Речка. На ярмарке в с. Песоченский Завод в продаже встречены бисерные позатыльники характерных для Калужской губернии размеров и узоров, а именно бисерная снизка шириной около 3-х вершков из крупного цветного бисера, узор по преимуществу – ромбы. В данном случае распродавалось наследство от бабушек, носивших эти позатыльники с кичками. Украшения здесь – «карали» - дутые, стеклянные, разноцветные бусы, покупаемые на ярмарках, немного крупнее пришиваемых на налобник повойника. Здесь не встречаются столь распространенные в большей части южно-великорусских губерний низанные из мелкого бисера гайтаны, надеваемые через шею и спускающиеся спереди почти до пояса. _________________________ 1) Мать 56-летней старухи носила кички, а она не носила: «из лупка или из саломя вырезали кички, у матери валялась соломенная кичка, а как аны яе сшивали ни знаю». Указание на таковые были получены только из дер. Лужницы бывшего Жиздринского уезда. В других уездах Калужской губернии подобные гайтаны, по-видимому, неизвестны. Имеющиеся материалы в Этн. Отд. Рус. Муз. Дают указание на бытование этих украшений только в Жиздринском уезде (дд.: Лужницы, Савки), откуда эти украшения непосредственно переходят в Орловскую губернию, знающую в большом количестве и разнообразии как эти гайтаны, так и маленькие, плотно облегающие шею «жерёлки» из очень мелкого бисера. Кроме того, в большом ходу медные и серебряные кольца, также покупаемые на ярмарках; кольца простые, без камней, как обручальные; носят их женщины и девушки, иногда по три кольца на один палец и зачастую на всех пальцах руки, кроме большого. Серьги – также дешевые металлические. Старухи вспоминают, что в старое время к серьгам прикрепляли «пушки» из гусиного пуха; теперь их иногда делают в виде забав для маленьких девочек. Эти «пушки» - украшение, известное почти во всем южно-великорусском районе. Наиболее распространенною обувью в настоящее время являются липовые лапти. Носят их летом и зимой, и на работу, и в праздник. Праздничные лапти чаще всего – «писаные», головка у них частого и более аккуратного плетения из мелкого лыка, часто другого цвета, чем самый лапоть, а именно, коричневого или красноватого оттенка, в то время как самый лапоть из более светлого лыка. На ярмарках продают лапти целыми возами. Это весьма ходкий товар. Стоят сейчас простые лапти 30-35 копеек пара, писанные же 40-45 коп. Дома лапти почти никто не плетет. Лапти носят, как обычно, с онучами, причем надевается на одну ногу 3-4 онучи, для того, чтобы ноги толще были, что здесь даже в настоящее время является признаком щегольства. Часто верхние онучи делают из рядного холста. Объясняется это не только щегольством, а также и тем, что рядной холст прочнее, чем обыкновенный, и поэтому не так скоро протрется на ноге. Лапти прикрепляются черными шерстяными оборами, которые называются «дорганцами», потому что их «доргають», т. е. плетут из нескольких ниток руками, в отличие от «пеньковых обор», которые вьют, как веревки. «Дорганцы» делают очень длинными, 5-7 аршин. Черные оборы, шириной в два см, обвивают ногу частыми оборотами до самого колена. Поражает изумительная аккуратность и красота круговых и перекрещивающихся линий черных обор на белых онучах (см. рис. 5). Зимою, вместо белых онучей, надевают черные суконные «падвертки»; тогда вместо черных шерстяных «дорганцев» - пеньковые, белые или суровые, свитые оборы. Кроме лаптей, летом, осенью и весной носят высокие кожаные сапоги до колена, со складками, в гармошку, такого же типа, какие известны во многих местах и других южно-великорусских губерний. Сапоги, как дорогую вещь, необходимо часто смазывать, из-за чего пачкается подол рубахи и поневы. Поэтому сапоги не получают широкого распространения, так как «пажалеють нарядок (на поневе и рубахе), ат сапох маслюцца». С сапогами чаще всего носят чулки,белые, шерстяные, так называемые «бабские чулки»; вяжутся они без пятки, как это обычно в южно-великорусских губерниях; «раньше при Николаи платили гривен 9, руп, а теперь нет-ти», сами же вязать такие чулки не умеют. У кого нет сапог, или избегают их носить, а есть чулки, то носят их с лаптями. Известны также кожаные «коты», представляющие собой грубые туфли. Зимой вместо сапог носят валенки. Одежда девушек и девочек отличается от вышеописанной женской одежды отсутствием поневы и повойника (ср. на рис. 5 группу девочек с молодухой в центре, д. Бл. Натарово). По словам старух: «деука сроду ня видить паневы». Явление это обычное для всего южно-великорусского района, за исключением крайне немногочисленных случаев, когда понева уже забылась, как одежда исключительно замужней женщины, и ее носят и девушки. Таким образом, в этих деревнях девушки ходят в рубашке и костолане (рис. 5). В праздник надевается безрукавка из ластика или бархата, в холодное, даже рабочее время, надевают безрукавку из домашнего сукна. В Красном Холму отмечено, что в рубахе и костолане без поневы ходят некоторые старухи. В этом отношении особое место занимают дд. Б. и М. Савки, где, по сообщениям Дубровских женщин, в старое время вовсе не носили понев, а только рубахи с длинными (см. выше) костоланами. В настоящее время в этих деревнях молодые женщины перенимают обычай носить поневу из соседних деревень; старухи же по-прежнему ходят без понев. Вследствие этого данные деревни скорее можно приближать к типу одежды, распространенному в восточной части Смоленской губ., знающему костоланы («насовы» и «насовки») и лишь изредка поневу южно-великорусского или особого, смоленского, покроя (1). Точно также и «старые деуки», несмотря на возраст, ходят без поневы. Девичьим головным убором является платок. В молодости старухи носили вышеописанный «кружок», который отличался от женского тем, что не имелось внизу под платком повойника. Маленькие девочки только в зажиточных семьях имеют безрукавки, так как бархатная или суконная безрукавка представляет большой расход в крестьянском хозяйстве. В остальном женская и девичья одежда совпадает. При изучении одежды особое значение имеет ритуальная одежда, в большинстве случаев сохраняющая наиболее старые формы, по сравнению с обыденной. Невеста едет под венец в «бабской одеже», притом во всем «печальном», т. е. надевает не очень разукрашенную поневу («паясок, да дорганчик какой-нибудь»), белую без красной отделки рубаху и белый платок-покрывало. В одной поневе не венчаются, обязательно нужно надеть верхнюю одежду, летом – поддевку, зимой – шубу. У невесты под венец «в растрёпку волос» в большинстве деревень, только в Аскерове указывали, что «в растрёпку» под венец едет только сирота, а остальные с косой. Вдовы, выходящие второй раз замуж, едут под венец с «бабской» прической и не накрывают голову покрывалом, обычно говорят: «ина ня деука, што ей накрываться». После свадебного стола молодайка снимает все печальное и надевает нарядную «обряду» - «наряженую» поневу, праздничный костолан, рубаху и т. п. В последние годы в местах, где молодежь уже носит сарафаны, под венец надевают поневу, а на другой день сарафан, в некоторых же местах уже и под венец надевается сарафан. Если умрет молодая женщина, то надевают на нее венчальный наряд. Старух «на смерть» одевают в простую поневу с одним пояском, рубаху и сукню, белую «без нарядок». Траурной одеждой является обычная одежда, но без украшений: понева без нарядок, белая рубаха и костолан, белый платок. Сейчас в траурном ходят 6 недель после смерти, а по рассказам старух в прежнее время в траурной одежде ходили после смерти отца или матери целый год. На основании собранного нами материала можно выделить наиболее старинный тип одежды из всех бытующих в настоящее время в обследованных местах и наметить ряд типов, переходных от этого типа до полной замены городской одеждой. Ряд деревень представляет очень любопытные переходы. Центром, сохраняющим наиболее старинный тип женской одежды, является с одной стороны несколько деревень Бежицкого уезда Брянской губернии. Дубровской волости, а именно: Негово (Дальнее Натарово), Черная, Анновка, Песочная, Высельцы, Барсуки, с другой стороны ряд деревень Мосальского уезда: Красный Холм, Шемелинка. Из всех обследованных нами селений эти деревни сохраняют больше, чем где-либо, архаизмов в одежде. Отличительной особенностью этих деревень является широкое распространение костолана у женщин и у девушек. Следующим этапом следует считать появление занавески у женщин наряду с сохранением костолана у девушек, как это отмечено в деревнях, соседних с вышеуказанными: с. Дуброва, дд. Бл. Натарово, Раменье, Яковлевское, Высокая Гора. Дальнейшим отклонением от старого типа является наличие занавески и у девушек, костоланы же донашивают старухи ___________________________ 1) См. Каталог Музея Тенишевой в Смоленске да маленькие девочки (Красный Холм). Наконец, в Милятинском районе костолан вовсе не известен, в то время как занавеска общеупотребительна. Параллельно с исчезновением костолана идет появление сарафана. В деревнях, где костоланы пользуются полным распространением, сарафаны отмечены в единичных, исключительных случаях (см. выше – Бл. Натарово). Там, где костолан вовсе исчез и заменен занавеской, там праздничной одеждой является сарафан у женщин при будничной поневе, которая постепенно вытесняется сарафаном. Как завершение исчезновения старой одежды следует считать наличие сарафана как праздничной, так и будничной одежды, известное в настоящее время почти повсеместно в Калужской губернии. Как уже указывалось выше, распространение поневы ограничивается небольшими районами. В ряде мест, как в Мосальском и Жиздринском уездах, так и в других местах Калужской губернии по сведениям 1915-16 гг., поступившим в Географическое общество, мы имеем указание на то, что понева носилась раньше, но в эти годы уже заменена сарафаном. Как и везде в южно-великорусских губерниях одним из этапов от старинной поневы до городской одежды является сарафан московского типа. Обратимся к определению границ распространения старинной одежды в обследованных районах. Основной признак сохранения старинной одежды – это бытование поневы; замена ее сарафаном есть уже признак нивелирующего влияния города, стирающего наиболее яркие этнические признаки. В настоящее время в Мосальском уезде граница распространения поневы проходит по следующим пунктам: наиболее восточный пункт, где еще известна понева, - это станция Барятинская Риго-Орловской железной дороги; по сообщениям крестьян и местного учительства, восточнее ст. Барятинская поневы уже сменились сарафанами. На западе понева из Мосальского уезда переходит в Спас-Деменский и далее в Смоленскую губернию. Представляет интерес выяснение дальнейшего распространения поневы за пределами Мосальского уезда. На севере границей является Милятинский район; в соседней с Милятинским районом Троичине (дд. Калугово, Калужкина, Заячья Гора и др.), понева еще бытовала лет 5-10 тому назад, по утверждению милятинских и климовских крестьян, сейчас в Троичине не носят понев даже старухи. На юге Мосальского уезда понева переходит непосредственно в бывший Жиздринский уезд. Таким образом, в Мосальском уезде в настоящее время понева известна только в юго-западной части уезда, занимая крайне незначительный район. В бывшем Жиздринском уезде, по полученным сведениям, понева разбросана островками, не представляя сплошного района распространения, что вполне объяснимо с одной стороны тем, что Жиздринский лесной уезд заселен так называемыми «полехами», живущими наиболее замкнутой, отсталой от общего течения культуры в деревне, жизнью, что и способствует сохранению элементов старой одежды; с другой стороны, в бывшем Жиздринском уезде, главным образом в центральной его части, разбросаны бывшие Мальцовские заводы (ср. Песоченский, Людиновский), притягивающие к себе тысячи крестьянского населения, среди которого значительный процент составляют женщины. Эти заводы и являются в Жиздринском уезде проводниками городской культуры и нивелирующе действуют как на говор, так и на одежду. Кроме того, через центр Жиздринского уезда проходит Киево-Воронежская железная дорога, соединяющая уезд с Москвой и Киевом. Те островки среди «полех», которые не захлестнула волна полугородской, полумещанской культуры, идущей в деревню через завод и железную дорогу, сохраняют еще много старого в одежде, преимущественно в женской. В районах, соседних с этими островками, благодаря тому, что городская волна прошла через них интенсивнее, старое постепенно стирается. Отсюда и большая пестрота; пятна старой одежды чередуются с пятнами новой. Одним из островков, сохраняющих старые особенности говора и одежды, является Дубровский район нашей работы. Западной границей этого района распространения поневы является д. Лазинки, южной – район Песоченского завода, восточной – село Сильковичи, на севере сливается с Мосальским уездом, именно с Шемелинкинским районом, сохраняющим много старого. Шемелинкинский район представляет любопытное явление. Самое село Шемелинка расположено на линии Риго-Орловской железной дороги, но тем не менее здесь старая одежда еще не сменилась сарафанами. В самом селе Шемелинке в праздники молодухи в разукрашенных поневах и девушки в костоланах с яркой отделкой водят старые хороводы и «играют» длинные песни на лугу у самого полотна железной дороги. Если обратимся к имеющимся у нас сведениям по одежде Калужской губернии от середины XIX и начала ХХ века, то границы распространения поневы значительно расширятся. Так у О. Брока в его работе «Говоры к западу от Мосальска», где он приводит данные, собранные им в 1902 г., имеется указание на бытование поневы в 1902 году в селе Кобылье-Спасском, расположенном восточнее Шемелинкинского района верст на 10 (1). Таким образом, в этом направлении граница распространения поневы отодвинулась к западу приблизительно на 10 верст в течение последних 20 лет. Там же, у Брока, находим указание на то, что в 1902 г. в селе Кобылье-Спасском сарафанов еще не было, девки носили занавески, известен был «каратыш», а не поддевка. Если сравним эти данные с вышеприведенными типами одежды сегодняшнего дня в Калужской губернии, то увидим, что деревни, знающие поневы и занавески в Шемелинкинском районе, соответствуют состоянию одежды в более восточном районе 20 лет тому назад. Возможно ожидать, что в течение следующих одного-двух десятков лет и Шемелинкинский район постигнет та же судьба, что и Кобылье-Спасское. По сведениям О. Брока, значительно севернее Шемелинки в Котове (2), понева не была еще вполне неизвестной в 1902 году, а в соседней Вятчине носили ее несколько лет назад до 1902 года (3). В настоящее время по указаниям крестьян в этих местах уже вовсе нет поневы. Севернее и восточнее указанных пунктов уже в 1902 г. понева не была известна. Если же обратимся к материалам, относящимся к середине XIX века, то увидим, что в обследованных районах бытовала не только понева, но и кичка. Так в Архиве Географического Общества имеются сведения о женской одежде дд. Каськова, Сининки, Чумазова, Высокой Горы, Яковлевской Мосальского уезда, где указываются клетчатые поневы, кички, покрытые белым льняным или бумажным платком, занавески, а у девиц льняные насовки (4); в селе Кобылье-Спасском была известна в 50-х годах высокая кичка (5). Путем сопоставления собранного в 1924 году материала со сведениями начала ХХ и середины XIX века можно констатировать, что старая одежда постепенно отступает к западу от больших железнодорожных линий и от уездных городов, несущих общевеликорусскую культуру и смывающих местный колорит. Путь постепенной смены нам ясен на вышеприведенном материале из отдельных районов: наиболее старая одежда, характеризуемая тем, что женщины и девушки носят костоланы, изменяется в том направлении, что только девушки носят костоланы, а женщины уже занавески, далее уже и женщины и девушки носят занавески, наконец появляются сарафаны ________________________ 1) С. 82. 2) 20 верст к северо-востоку от ближайшей к Котову посещенной нами деревни Шершенева. 3) Op. cit., c. 88. 4) Арх. Геогр. Общ-ва, XV № 30 (1849 г.), № 41 (1854 г.). 5) Арх. Геогр. Общ-ва, XV № 60 (год точно не указан). только у девушек и, как завершение исчезновения старой одежды – появление сарафана не только у девушек, но и у женщин. Как мы видели выше, старинный тип одежды сохранился в районах, более удаленных от железных дорог и городов, в особенности в Дубровском районе, отстоящем на 30 верст от Риго-Орловской железной дороги и на 15 верст от Песоченского Завода. Ближе к железным дорогам и к районам, широко знающим отход в города на заработки, интенсивнее идет проникновение новых элементов. Можно предполагать, что исчезновение старинной одежды шло бы интенсивнее в последние 10 лет, если бы не было экономической разрухи. Мы уже видели выше на примере деревни Лазинки возвращение от сарафанов опять к поневам вследствие отсутствия ситца. Надо полагать, что этим фактом значительно замедлилось исчезновение старых форм и в других местах. Особенно труден был переход в последние годы от понев к сарафанам в тех деревнях, где до экономической разрухи не перешли на сарафаны: там не было запасенных раньше, а вновь сшить ситцевые сарафаны невозможно; бытование старой одежды в этих деревнях поддерживали и соседи, имевшие уже сарафаны и за ненадобностью продававшие в большом количестве свою старую одежду. Можно думать, что после того, как доносят уже имеющиеся поневы в этих местах и получат дешевый ситец, исчезнет и в этих оазисах понева. Следует отметить тот факт, что в эти районы до 1914 г. слабо проникал ситец и сарафан вследствие того, что главный отхожий промысел, особенно в Дубровском районе, - портняжничество; причем мужчины уходят шить по преимуществу на запад, в Смоленскую губернию, главным образом в Юхновский уезд, шьют по деревням. У каждой маленькой артели, состоящей из 3-5 человек, имеются свои постоянные места в «Смоленщине», где каждую зиму они работают, и другие уже не едут на их места. В свободное от полевых работ время нередко можно встретить на проселочной дороге фигуру такого портного, идущего из своей деревни, на запад на заработки с ручной швейной машиной и духовым утюгом. Интересно отметить, что население посещенных нами мест при отходе на заработки в столицы занимается также портняжным ремеслом. Отход в город вообще сравнительно редок, чаще идут в «Смоленщину». Понятно, что из глухих деревень Смоленской губернии едва ли могли принести мужчины городскую культуру и городские вкусы. Правда, молодежь, уже побывавшая в Москве и Ленинграде, смеется над «ленными сумками», как они называют костоланы, и поневами. Рассказывают, что молодые мужики срывали с женщин поневы, топтали их, выбрасывали, но так как взамен не давали ничего привлекательного, то понева еще живет в тех же самых домах, где предпринималось на нее гонение. Отзываясь пренебрежительно о женской одежде, мужчины говорили нам: «у нас азиатских пород обряды есть» (Бл. Натарово). Особую неприязнь вызывают костоланы, к поневам мужчины относятся несколько терпимее. Это вполне понятно, так как поневы носятся в сравнительно более широком районе, чем костоланы, которые во многих местах уже вышли из обихода; выше уже указывались те очень немногие деревни, где сохраняется еще эта одежда. Сохранению старой женской одежды способствует еще и то обстоятельство, что всю свою «сряду» женщина устраивает самостоятельно и на свои собственные средства. Холст и ткань для поневы ткет сама, сама заботится и о посеянном льне; на деньги, вырученные от продажи пряжи, льна, холста, наконец, яиц и молочных продуктов, находящихся в ее полном распоряжении, она может купить кумач, позумент, ленты, «карали». Таким образом, красочность, отделка и количество «нарядок» на женском костюме – дело труда и вкуса ее одной; основная форма, покрой, передаются исстари, по традиции, а все украшения – ее и ее личное богатство. Мужчина, хозяин дома, не принимает никакого участия в украшении и приготовлении женской одежды, за исключением верхней, которую он должен сшить женщине из овчины и сукна, заплатив за шитье и валяние сукна хлебом, который находится в его распоряжении. Ни отец, ни муж не может без согласия дочери или жены ни продать, ни обменять, даже ни хлеб ее одежды. Приходилось встречаться с любопытными фактами из этой области, например: мать и отец 7-8-летней девочки не могли продать нам ее рубаху, безрукавку и оборы без ее согласия и не могли назначить цену без уговора с ней. Деньги, вырученные такой девочкой за проданную одежду, поступают в ее распоряжение, - она может купить на них на ярмарке себе платок и т. п., но может потратить их на катанье на карусели. Не следует думать, что девочка, прельстившись деньгами, распродаст всю свою одежду. Она хорошо знает, с каким трудом она может получить из общего холста и сукна долю на себя, и поэтому отдаст только то, что не представляет для нее необходимости. Конечно, родители могут запретить ей продать ту или иную вещь, но сами без ее согласия не могут распорядиться по своему усмотрению. Приходилось также наблюдать случаи, когда девушки потихоньку от матери продавали, например, доставшиеся им от матерей холщовые занавески, чтобы купить себе новые ситцевые, на которые в их деревне появилась мода. С появлением в этих глухих и как бы забытых уголках дешевого фабричного материала, удовлетворяющего местные вкусы цветом и узором, надо полагать, в скором времени исчезнут и старые формы. Тенденция к этому уже есть. Среди женщин чувствуется необходимость перейти на общераспространенную одежду, чтобы не быть предметом удивления и насмешек; только сразу как-то трудно порвать с вековой традицией и бросить формы, завещанные прабабушками, к изготовлению которых уже набита рука, и в украшении которых есть особая прелесть. Дальнейшее развитие и изменение женской одежды в этих районах должно пойти по общему пути, намечающемуся для других губерний, и, подобно мужской одежде, приблизиться к городскому покрою. В частности, мужская одежда в описанных районах дает мало ценного материала для этнографа, ввиду того, что здесь мало сохранилось старых форм. Интересно, между прочим, отметить широко распространенный здесь мужской костюм, сшитый из домашнего темно-серого, иногда в полоску сукна, состоящий из брюк и куртки; общераспространенный покрой куртки в данном случае производит некоторое своеобразное впечатление, благодаря домашнему материалу. Такой костюм носят пожилые мужчины, молодежь же всецело перешла на городскую одежду.
Публикуется по первому изданию: Материалы по этнографии / Этногр. отд. Гос. Рус. музея. Т. III, в. 2. – Л., 1927. – С. 17-36
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
249440 Калужская обл., г. Киров, ул. Ленина, 1 Директор музея: Бауэр Андрей Анатольевич Председатель регионального отделения Русского Географического общества
В размещаемой в Интернете информации с сайта обязательна ссылка на //kirmuseum.ucoz.ru!!!
Храм Александра Невского
Герб города
Храм рождества богородицы
Старый завод
Основной(неполный) перечень музеев Калужской области
Боровский историко-архитектурный музей
Военно-исторический музей "Зайцева гора"
Военно-исторический музей "Ильинские рубежи"
Военно-исторический музей 1941-1945 гг. "Кременки"
Калужский городской музей Боевой Славы
Государственный музей истории космонавтики им. К.Э.Циолковского
Государственный музей маршала Советского Союза Г.К.Жукова
Дом-музей К.Э.Циолковского
Жиздринский районный историко-краеведческий музей
Калужский областной краеведческий музей
Калужский областной художественный музей
Кировский городской историко-краеведческий музей
Козельский краеведческий музей с отделом "Оптина пустынь"
Малоярославецкий военно-исторический музей 1812 года
Малоярославецкий историко-краеведческий музей
Мосальский краеведческий музей
Музей "Поисковые работы"
Музей истории УВД Калужской области
Музей истории города Обнинска
Музей строителей Обнинска
Музей ремесла, архитектуры и быта
Музейный комплекс "Полотняный завод"
Тарусский краеведческий музей
Тарусский музей семьи Цветаевых
Тарутинский военно-исторический музей 1812 года
Юхновский районный краеведческий музей
Базовые заводы г.Кирова
Если вы едете в отпуск в Турцию, то можно просмотреть инфу отели турции. Неужели можно придумать подарок лучше, чем звезду на небе?!
Такая возможность для вас купить звезду только у нас.
